Не так давно, в конце июля, председатель Счетной палаты Татьяна Голикова рассказала про рост числа бедных в стране – только за первые 3 месяца 2017 года их количество выросло еще на 2 млн человек и достигло 22 млн. И все это в контексте явно заниженного прожиточного минимума, не достигающего даже 10 тыс. рублей, прожить на который нужно еще постараться. При этом колебания показателя прожиточного минимума квартал от квартала несущественны, данная цифра который год, несмотря на инфляцию, остается на грани 10 тыс. рублей.
Критически важная проблема
Последнее время большинство задекларированных чиновниками макроэкономических показателей говорит лишь об одном – Россия, наконец, начинает выходить из кризиса. Единственное, что смущает всех – население не ощущает этого, так как доходы продолжают падать, хоть и немного замедлившись в сравнении с прошлогодними темпами. Так, если до лета 2016 года доходы «потеряли» почти 5%, то в текущем году – лишь 2%. 3 года кризиса дают о себе знать, и статистика, озвученная Голиковой о прибавлении в армии нищих, лишь яркое тому подтверждение. Но ее спич – лишь один из множества, которые россиянам пришлось услышать за последний год о бедности в стране. А это говорит лишь о том, что нищета воспринимается властью как проблема и угроза, прежде всего для правящего режима.
Чиновники наперебой констатируют обеднение россиян, называя это проблемой экономики страны в целом. И это действительно так – снижение доходов уничтожает спрос даже в продовольственном секторе. В Минпромторге, например, уже констатировали сумасшедшее повышение доли фальсификата на рынке и это только начало. Очевидно, что в такой ситуации чиновникам нужно активно заниматься сдерживанием падения доходов, особенно в отношении наиболее бедных слоев населения – тех, чей доход ниже прожиточного минимума. Как уже не раз говорила вице-спикер Ольга Голодец, в России только среди трудящегося населения таковых около 5 млн человек. Но в кабмине уже пообещали заняться этой проблемой – в ближайшие несколько лет минимальная зарплата дорастет до прожиточного минимума, что позволит избавиться от бедности среди рабочих. Правда, лишь формально.
Но даже такие меры будут крайне затратными для бюджета – в Минтруде уже посчитали, что только для бюджетников понадобится около 26 млрд рублей в год лишь на обеспечение уравнивания показателей минималки и прожиточного минимума. А как быть с теми, чья зарплата лишь немного превышает минимум, ведь при всем желании их трудно включить в число представителей среднего класса?! Еще больше удивляет, когда зарплаты в 10-15 тыс. рублей (при средней зарплате в 33 тыс. рублей) платят на стратегически важных предприятиях, вроде Воронежского механического завода, где собирают двигатели для ракет-носителей «Протон-М». Нет ничего странного, что они потом не выходят на орбиту: «вы делаете вид, что платите, мы делаем вид, что работаем»…
Феномен бедности
И таких примеров можно вспомнить множество. Нищета населения, имеющего постоянную, официальную и почти всегда, крайне ответственную работу, чревата огромными проблемами. В государственном аппарате это создает коррупционные риски, в бюджетной сфере отражается на качестве выполняемых работ, будь то образование, медицина или социальная сфера. Параллельно создаются условия для внушительных показателей текучки – никто не хочет задерживаться на работе, где платят гроши. Мы, по сути, имеем феноменальную бедность, с которой приходится сталкиваться большинству представителей российского общества. И проблема тут не только в безработице, низких зарплатах и темпах роста цен, но и в сокращении уровня социальной защиты, на которую население надеется все меньше. Однако их стремления повысить уровень собственного благосостояния, как ни печально, ни к чему не приводят.
Для многих из тех, кто работает за гроши, официальная стабильная работа стала банальной формальностью, неспособной обеспечить стабильность. «Нетрудовые» доходы, некогда порицаемые верховной властью, стали единственной возможностью для выживания граждан, и в контексте понимания масштабов возникшей проблемы, властям приходится со всем этим смириться. Хотя, еще несколько лет назад все было иначе. В контексте этого ярко всплывает фраза Ольги Голодец, о том, что в кабмине есть информация лишь о 48 млн трудящихся, а остальные «занимаются непонятно чем». Тогда на фоне этого власть учредила новую кампанию по легализации самозанятых, но их потуги успехом не увенчались. Больше всего насмешек вызвали «налоговые каникулы» для нянь, репетиторов и уборщиц. Ожидаемого ажиотажа не произошло – за 3 первых месяца зарегистрировали себя лишь 40 человек.
Данного рода явления, что интересно, характерны не только для России – все это наблюдается и в Европе, что констатируют многие маститые социологи. Проблема в том, что в мире увеличивается число, грубо говоря «фрилансеров» – людей без постоянной занятости. Их число растет в силу нового витка технологического прогресса, только теперь техника «борется» уже не с рабочими фабрик, а с «офисным планктоном». Их появление надиктовано историческими аспектами и необходимостью обеспечить занятостью высвободившийся рабочий класс. Что делать с ними сегодня не придумал еще никто. Это, кстати, находит отражение и в стабильно высоком количестве вакансий даже во время кризиса – работать за предлагаемые гроши никто не хочет, куда проще пойти на стройку или продавать овощи.
И вот чем больше таковых будет среди российского населения, тем тяжелее социальные последствия нас всех ждут. Поэтому работа государства должна быть в первую очередь направлена на пропаганду трудоустройства по одному, основному месту работы. Без этого Россию ждет не только экономический, но и социальный кризис.
Насколько все плохо?
Но при всем этом, такое предположение отлично ложиться в описанную ранее модель: рост неофициальных доходов обусловлен сокращением легальной занятости или сокращением оплаты за такую работу. В такой ситуации любой человек просто вынужден искать дополнительную и часто неофициальную подработку.
О неправдивости статистики говорят и многие другие цифры. Так, большое удивление аналитиков вызывают заявления чиновников о сокращении инфляции и параллельном сокращении реальных доходов, которые рассчитываются исходя из полученного дохода с поправкой как раз на эту самую инфляцию. Объяснения такому положению дел всего лишь два: или в России массово снижается номинальная зарплата или инфляция, поправка на которую делается при расчете реальных доходов, не имеет ничего общего с действительностью. В правительстве нас убеждают, что инфляция приближается к стабильным 4%, хотя население, как ни странно, в это не верит – по социологическим опросам, граждане уверены, что реальный рост цен больше 10%.
В контексте этого вызывают и сомнения заявления о росте ВВП: реальные доходы падают, нефтегазовые доходы оставляют желать лучшего, правительство анонсирует повышение налоговой нагрузки, но ВВП растет! Ситуация, когда валовый продукт и потребление растет, инфляция снижается, но доходы населения падают, а само оно беднеет, невозможно физически. Как говорится, что-то здесь лишнее. Вот только если чиновники действительно подделывают данные статистики и осознанно выдают неправдивую информацию, возникает вполне логичный вопрос – почему нам до сих пор не начали рассказывать про рост реальных доходов?!
Разместить резюме Добавить вакансию